Сто лет тому вперед [Гостья из будущего] - Кир Булычев

— Пожалуй, я слишком много котлет у тебя съел. Совсем обедать не хочется, а бабушка у меня: «Почему у нас плохой аппетит? Что болит у нашего мальчика?» Она меня совершенно распустила.

— Да ты о деле говори! — возмутился Коля. — Как можно думать о котлетах!

— А что говорить? Плохо твоё дело. Ты прав.

— Почему плохо?

— Включись на мои мысли, послушай и поймёшь. Зачем слова тратить?

— Ты ещё русский язык, надеюсь, не забыл?

— Что тебе сказать? Натворил ты — дай бог.

— Знаю.

— И расхлёбывать придётся тебе.

— Но ты же мне друг!

— Друг. Иначе бы не переживал. Тебе пощады не будет.

— Уверен?

— Совершенно уверен. Ты нарушил первую заповедь путешественния во времени: нарушил его тайну.

— Но я даже не знал, что в будущее попаду.

— Соседу твоему тоже несдобровать.

— Послушай, они не такие уж жестокие. Там даже наши с тобой современники сохранились.

— Мальчишка ты! При чём тут современники? Я думаю, что тебя тайно переправят туда и ликвидируют. Чтобы уравновесить.

— Что уравновесить?

— Твой вред. Я один такой рассказ читал, американский. Там человек в прошлое попал, бабочку раздавил — и не того президента в Америке выбрали. Все связано.

— Я этого и опасался, — сказал Коля.

— А я ещё читал рассказ, как один человек все изобретал фантастические проекты, за ним пришли из контрразведки будущего и убрали.

— Я ничего не изобретал.

— Ты похитил.

— Может, мне сознаться? Я уж думал подойти к Алисе и сказать: виноват, хотел как лучше. Я же не воровал, а отнял у бандитов.

— Кто тебе поверит? Факт налицо: ты унёс аппарат. И, к сожалению, нет тебе пощады.

— Но что делать, Фимка? Может, старикам моим сказать?

— Нет, ты совсем рехнулся! Они тебя с полным правом тут же потащат к психиатру. Наш мальчик переучился, и у него ум за разум зашёл.

— Да, ты прав.

— Единственный выход — молчать. Даже если тебя припрут к стенке — все равно молчать. А аппарат лучше бы в Москву-реку бросить.

— Нет, этого я не сделаю. Хочешь, тебе дам на сохранение?

— Чтобы меня вместо тебя ликвидировали?

Минут пять они молчали.

— Эврика! — сказал Фима. — Есть выход.

— Какой?

— Когда твой сосед возвращается?

— Наверно, через неделю или дней через десять. Мама его навещала.

— Вот и отлично. Как только он вернётся — ты к нему в гости. А аппарат с собой берёшь.

— И что? Я боюсь сознаться.

— И не сознавайся. Ты скажи, что тебе надо фрегат обмерить. Пока будешь мерить, осторожненько положи аппарат ему под стол. И уходи. Ясно?

— Он найдёт и подумает на меня.

— А где у него доказательства? Может, кто-нибудь из его агентов забыл.

— А если…

— Никаких «если»! Главное — не забудь стереть с него отпечатки пальцев. Не забудешь?

— Нет.

— Улажено?

— Хорошо бы… Но ты никому не скажешь?

— Чтобы оказаться твоим соучастником в преступлении века? Никогда! Мне ещё жить хочется… И вообще, я пошёл домой. Ты не дрейфь, обойдётся.

— Погоди! Хочешь, мы его во двор возьмём, послушаем, что люди думают…

— Что-то не хочется, меня к обеду ждут. А во дворе твои толстяки и жулики могут поджидать. — Фима натянул куртку. — Ты к двери не подходи, пускай нас вместе не видят…

Но когда дверь была уже открыта, он вдруг вернулся и спросил шёпотом:

— А почему Алиса наш класс нашла? Она же тебя вблизи не видела.

— Я на скамейке подписался, помнишь?

— Идиот!

— Идиот, но я тогда же не думал, что так получится…

— В будущем всегда надо думать. Ты фамилию написал?

— Только имя. И класс.

— Твоё счастье, что в классе три Коли, — сообразил Фима. — Будем вести следствие по ложному пути. Завтра изложу тебе подробности.

И Фима исчез.

13. НАПОЛЕОН ПО ЗАКАЗУ

Пираты не обязательно бегают по океанам и космосу с кинжалами, пистолетами, лазерлетами. Они встречаются где угодно. Бывает, младенец только доковылял до яслей, а уже пират: спешит отобрать у другого малыша игрушку. Бывает, пират в жизни никаких законов не нарушил, никого не ограбил и не убил, а в самом деле — там мысль украл, там слово зарезал, там чувство задушил, и вреда от него больше, чем от целого брига с пиратским флагом.

Правда, сейчас это к делу не относится, потому что Весельчак У и Крысс были самыми типичными представителями пиратского племени, объединяли в себе пиратов обычных и пиратов скрытых. Если удавалось, становились грабителями, убийцами и ворами. Если их прижмёшь, перебивались сплетнями, интригами, обманом и клеветой.

Рассказывают, что как-то их поймали на туманной планете Ретиспера и решили показать тамошнему главному врачу-психиатру. Можно их вылечить? Тот их обследовал три месяца, ночей не спал, сам похудел на восемь килограммов и наконец доставил диагноз: «Полная атрофия совести». Что означает: нет в них ничего похожего на совесть, непонятно им даже, что такое стыд, раскаяние и даже жалость. Они и друг друга никогда не жалели.

Главного психиатра с планеты Ретиспера спросили:

— А что теперь с ними делать? Как лечить? Ведь нет неизлечимых болезней.

И врач ответил:

— На нашей планете уже справились со всеми болезнями. Но с этим редчайшим заболеванием справиться невозможно. Случай безнадёжный. Будем думать, искать пути, лекарства…

Но, пока шли эти переговоры, пираты оглушили охрану, чуть не убили врача-психиатра и убежали. Так что вопрос, как лечить людей с полной потерей совести, остался открытым.

И вот такие люди случайно оказались в Москве.

Может, даже к лучшему, что они были по горло заняты поисками миелофона и у них не было времени отвлечься на иные каверзы и пакости. Хотя и между делом они успели их натворить достаточно.

Можно бы рассказать подробно о том, как пираты, увидев Алису, вслед за ней проникли в наше время, как они её потеряли на улице, снова нашли уже в больнице, как они старались проникнуть в больницу, чтобы заставить Алису выдать Колю.

Можно рассказать о том, как они следили за больницей, заставляли тонкого и почти невидимого валапасского ужа подслушивать разговоры врачей и сестёр, как они готовили похищение Алисы с помощью лже-Алика, в которого превратился Крысс. Можно рассказать и о том, как они снова потеряли Алису и снова её искали, все сужая и сужая круги.

Можно рассказать и о другом — как они эту неделю жили в Москве, как разыскали заколоченный дом, из которого выехали все жильцы, потому что дом должны были скоро снести, как устроили в нём логово. Можно рассказать, как они добыли себе одежду, загипнотизировав кассиршу в универмаге, и как воровали продукты, — но стоит ли тратить время на этих негодяев?

Для дальнейшего повествования нужно только рассказать, как пираты устроились на работу.

Как-то они сидели в сквере, намаявшись от ходьбы. Весельчак У сказал:

— Денег мало.

— Я тебе сколько хочешь сделаю, — сказал Крысс. — Будут как настоящие.

— Твои деньги опасные: на пять шагов отойдёшь — они растают.

— Кого-нибудь ограбим.

— Нет, — сказал Весельчак У, — это тоже опасно. Я очень заметный. Меня скоро поймают. Ты-то превратишься в кого хочешь и сбежишь, а я попадусь.

— Не беспокойся, я тебя спасу, — сказал Крысс.

— Так я тебе и поверил! — сказал Весельчак У. — Если плохо придётся, ты меня сразу продашь.

— Как и ты меня, — ответил Крысс. — Смотри, что это?

К скверу подъехал большой фургон с надписью «Киносъёмочная». Фургон затормозил, из него выскочили молодые люди, которые вытащили прожекторы и потянули кабели. Подъехали другие машины.

Прожекторы, несмотря на яркий солнечный день, установились лучами в окна выходившего в сквер старинного особняка. Приехал автобус, полный драгун и гусар в киверах.

Юркий мужчина в громадных очках закричал в мегафон:

— Где Наполеон? Где Наполеон, я спрашиваю!

— В буфете остался, — сказала гордая красавица в платье до земли. — Наверно, на автобус опоздал.

— Ну что ты будешь делать! — воскликнул человек в очках. — Как вы прикажете мне снимать без Наполеона?

— Едет, едет! — закричали окружающие.

Подъехало такси. Из такси вышел Наполеон. Правда, пираты, по необразованности и потому, что родились на другой планете, полагали, что Наполеон — это должность.

— Иван Семёнович! — воскликнул человек в больших очках. — Ты меня без ножа режешь!

Крысс насторожился. Он был коллекционером. Коллекционировал пытки.

— Никогда, — ответил Наполеон, сорвал треуголку и сел на барабан. — У меня мигрень.

— Не может быть! Но ведь ты уже приехал! — человек в очках был возмущён, растерян, но не терял надежды.

— А я не приехал, — сказал Наполеон. — Я только предупредил тебя и поехал в поликлинику.

С этими словами Наполеон сел в такси. Его строгий профиль в окошке такси был непреклонен.

— Все, — сказал человек в очках, глядя вслед машине. — День погиб! — он воздел к небу руки и произнёс: — Полцарства за Наполеона!